«Трубач у врат зари» ("The Piper At The Gates Of The Dawn") — так назывался дебютный альбом группы Pink Floyd, которая перевернула представления о музыке, которую позже назовут психоделическим роком.
В конце мая на прилавках книжных магазинов появился дебютный роман прозаика Романа Богословского с этим названием. Не буду сейчас делать широковещательных заявлений, но что-то мне подсказывает, что все предпосылки к тому, чтобы не затеряться на воистину бескрайних просторах современной русской литературы у писателя имеются. И не только не затеряться, но и прозвучать свежо, даже набатно.
«Трубач у врат зари» — не первая книга Романа Богословского. Проницательный читатель, к которому так любили апеллировать классики, уже знает этого литератора по его авторскому сборнику «Театр морд», уже оценил ту работу, и уже затребовал «свежей крови».
Не делайте кислую мину, господа. Читатель требует именно «крови». Ему мало просто хорошей качественной литературы, ему мало чистого русского языка и внятно прописанного сюжета. Этого у нас довольно, в разных вариациях, поданного под разными предлогами. Но, купаясь в теплых волнах безукоризненно исполненных, виртуозно поданных текстов, многие читатели все же не прочь пятизвездочную негу Родоса сменить на литературное кенийское сафари, на впечатления другого порядка.
Роману Богословскому изначально было мало просто представить нам сюжет, хрестоматийно выстроенный от завязки до финала. Проведя своего героя от первой ноты, сыгранной чисто и звонко к последней, фальшивой и чужой, писатель явно манкирует читательским представлением о правилах хорошего тона. Нам не предлагается оценивать само действо в процессе просто по причине недостатка времени, требующегося для этой оценки. Мы торопимся понять логику автора, погружающего нас в мир пятнадцатилетнего мальчишки, а когда выныриваем из хаоса самых противоречивых мыслей и поступков героя, то все уже заканчивается.
Мы получили то, что нам «впарили» без нашего желания. Мы это проглотили, ошарашены, но мы... довольны. Теперь уже можно осознать — да, мы явно довольны, это странно, мало на что похоже, но это и полезно, и вкусно. Без этого неизведанного ранее, оказывается, жить-то было пресно. И почему нам это не выдавали раньше, пусть и по чуть-чуть?
Увы или к счастью, «по чуть-чуть» это принимать нельзя: в романе важно все — от безусловной его музыкальности как основы структурного построения текста до филигранной выверенности каждой фразы. И нельзя, просто не получится, препарировать его как ту лягушку на уроке анатомии. «Трубач у врат зари» — из тех книг, которые, если уж, то исследовать, а не резать по живому.
Не буду открывать всех тайн, просто соглашусь с мнением критика Алексея Колобродова, вынесенного на обложку романа: «На мой читательский взгляд, «Трубач у врат зари» молодого и талантливого прозаика Романа Богословского — звонкое и своеобразное, через полвека (и каких!) эхо молодежной прозы и вообще контркультуры 60-х, во многом определивших легендарную эпоху. Свежая рифма к мощному когда-то движению — по уровню искренности, драйва, безбашенности и любви — тому, чего у всех у нас в избытке было в юности, а сегодня так не хватает нашей зрелости и всей современной русской литературе».
Леонид Кузнецов
